наши любимые стихи

Ленин все же выбрал зря красный день календаря!
И великие вандалы, под названьем комиссары…
Расстреляли генералов, всех романовских гусаров,
И великое ничто породило в мире зло…
Вождь с чудовищным акцентом, миф кухарки-управленца.
Вот закончилась война - двух систем одна игра,
Пропаганда говорила: что людей в войне сгубило,
Только то, что б наш народ звал хлеб хлебом, а не «брот»,
С этим я всё ж не согласен, «Мерседесы» «Лады» краше.
Было многое, потом, помню брежневский застой,
На гитаре мы в подъезде пели уж другие песни
Идеалы сохранились, мы тогда ещё учились
Хоронили мы генсека, в этот день играли в секу.
Фартук белый, серый штоф вот и первая любовь
Были молоды мы все, и до самой до зори воевали за трусы.
А «андроповку» открыли, горькой всех не напоили …
Миша всё же был неправ, ну… издав такой указ.
Вот отец пришёл седой, нервный с головой больной,
Но уже с другой войны, он там звался «шурави»…
Время всё ж летело быстро, - перестройка, анархисты
Каждый хапал всё что мог, и по городу везде разъезжали БМВ
И китайский «Адидас» всё тогда решал за нас…
По понятиям делил, ну кому хватало сил…
Все прекрасные создания время в то, несли желанье –
Выйти замуж за него… Ну , а если не попрёт лавры Веры то ж сойдут.
Дальше … всех пересадили. Ну … кого-то подстрелили
Кто-то пересел на джип и к политике прилип.
Вообщем в этой суматохе под «зубровочку» с сальцом
Развелись наши сестрички, обозначили гранички,
Но крутые люди с гор… передёрнули затвор,
Представленье о свободе все ж разняться у народов.
Трудно мне сейчас судить, после этого развода…
Я, покинул этот дом и сейчас живу в ином
Мир никак не изменился, третий глаз всё ж не открылся.
Вот стучат в ночной тиши в кухни старые часы,
По минутке забирая, жизни наши убивая.

Собственно... это моя автобиография естестттттно сам накалякал

Там же написано:

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты ...

(Как тёмный ангел вдохновенья

Как светлый ангел пустоты.)

Мельканье лиц в густой толпе,..
Всё умирает в суете,
И ты,.. как одокий волк,
Идёшь по джунглям недололвок,.
И сколько было женских тел,
Но не восполнили пробел,
И брешь возникшую в душе,
Не залечить ни чем,.. уже....

Я любимый написал- авации где?

Моя первая женщина сказала: "Без денег не могу, а вот за деньги,- как по настоящей любви получаеться..."

@aspushkin

Осень. Листья подняла и кружит
Дьявольская карусель.
Что за природа ,кому она служит,
И почему потеряли мы цель

Время ль нам дали ,несясь в том полете,
Выбор наш дерзкий осознать.
И опьяневши от дури круговорота
В землю зароясь, вновь качеством стать

Осень... так долго здесь длится
Холод и серость, боишься зимы.
Тем испытаниям можно ль гордиться
Если друг дружку обидели мы.

Осень пройдет. ведь программой заложен
Трудно-понятный вселенский закон
Так сохраним ,мы смешно это может,
То, что имеем –давай сбережем

Нет не добро всеж нажитое в поте
Мысли мои совсем не о том
Если конечно сокровищем вы признаете
То, что в душе,что в сердце твоем.

 Если  жизнь  ты  прожил  без  обиды  и  зла,

Если  с  горя  и  боли  не  плакал  ни  разу,

Значит  ты  не  любил  никого  никогда,

Принимая   любовь  за  красивую  фразу.

Если  кожи  ты  с  рук  никогда  не  срывал,

Если  ссадин  и  крови  не  видел  на  теле,

Значит  ты  не  боролся,не  рисковал

Сам  себя  не  познал  на  рискованном  деле.

Если  жизнь  ты  прожил  для  себя  самого,

Схоронясь  от  нивзгоды  в  уютной  квартире,

Значит  жизнь  ты  прожил  не  поняв  ничего,

Значит  ты  и  не  жил  в  этом  сказочном  мире...

Мой пух на розовых щеках мне представлялся столь солидным,
Его впервые безобидно касалась женская рука...
Когда впервые как в бреду та фраза в воздухе застыла:
- Мой милый, жди меня, мой милый,
и я приду, приду, приду...
- Мой милый, жди меня, мой милый,
и я приду, приду, приду...

Так был когда-то в первый раз в графе разлук поставлен крестик.
Мой пух грубел со мною вместе, а эта пара глупых фраз
Как карусель кругов в аду с тех пор мне голову кружила
Мой милый, жди меня, мой милый, и я приду, приду, приду...

Себя молитвой и постом смирив в процессе ожиданья,
Я ждал крестов в графе "свиданья", но надо мной висит крестом
Как ключ, потерянный в пруду, как недорытая могила -
Мой милый, жди меня, мой милый, и я приду, приду, приду...

Уже я грешен, тем, что сам постиг чуть горький запах мщенья,
И все свои невозвращенья по той же схеме подписал
Ведь жизнь, как жалкий какаду одно и тоже затвердила:
Мой милый, жди меня, мой милый, и я приду, приду, приду...

Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: "Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".

Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.

И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
"Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".

Каин убил Авеля.
Это первый чеченский след
А затем и не счесть,
Сколько от них было бед

Как-то потоп учинили,
Позже спалили Рим
И Атлантиду сгубили,
Чтоб не досталась другим

Подло и беспощадно
Ими казнен был Иисус
Это они с Чингиз-ханом
Закабалили Русь

Тихий чеченец Ленин
Русь в крови утопил
Злобный чеченец Сталин
Голодом русских морил

Гитлер, будь он не Ладен,
Тоже был, где-то чечен
Тот же чечен Бен Ладен,
Моа-Чечен, Ким Ир Сен

Нет им, чеченцам, прощенья .
Праведна наша злость

Так им за Хиросиму!
Так им за Холокост!

А у Лилички рвется коса до пояса
Роза красная в волосах.
Мне даже глянуть на Лиличку боязно,
Не то, чтоб ладони лобзать.
Она шагает по каждой площади,
Как по Красной. Каблук трещит.
Была бы иная, жилось бы проще мне:
Семечки, сырники, щи...
А у Лилички нежность руки проклятая -
Поллуны таращусь в окно
И вою. Трахея забита кляпами -
Глубочайшая из всех нор.
Тосковать, в каждой рюмке спиртово плавиться:
Кто ласкает ее - гадать.
А она - и умница, и красавица,
Строптива не по годам.
Стоп, машина! Я - под колеса бревенчато,
Но великоват для авто.
Не лечится эта зараза, не лечится.
Ни в этой жизни, ни в той.
А у Лилички брови вразлет по-летнему,
И Арбат истоптан до дыр.
В кистях грабастаю два билетика,
Глотать мешает кадык.
Я бросался здороваться с незнакомками,
Драться с мальчиками в "пежо" -
Она не пришла. Циферблатик комкался.
Револьвер эррекцией жег.
И потом, коробок черепной разламывая,
Пуля видела наперед:
Не пришла на Садовое? Это не главное.
На похороны-то придет.
Вот и памятник. Двух штанин бессилие,
В мерополитене - бюст.
А у Лилички платье синее-синее.
До сих пор ослепнуть боюсь.

Я.К.